1968
ОТ КУНАШИРА ЧЕРЕЗ ПЫРНОВО В ПОЛЬШУ
КУНАШИР
Сбылась мечта идиота - летим на Курильские острова, точнее только на один остров - Кунашир. Нас четверо, трое из одной лаборатории - магнитологи-вулканологи из ИФЗ, кроме меня, Валера Багин и Миша Бобков, и студент-Петя. Багин - зануда, не понимает шуток и анекдотов, норовит всерьез объяснять, что "так не бывает" или "как должно быть" (например, долго и нудно будет доказывать, что с головы бинт не может сползти на ногу так как... и т.п.). Обожает считать деньги, ежедневно подсчитывает наши доходы-расходы, радостно сообщает, что мы с такого-то числа "в плюсах"...
3 июля . Наконец-то первый маршрут - по ручью Кислому (склон вулкана Менделеева). Отбираем образцы вулканических пород прямо из горячих источников (температура около 90 градусов, разбавленная серная кислота!) и вне них - чтобы изучить влияние сернокислых вод на вулканические породы. Часто они этими водами разрушены до состояния рыхлой глинообразной массы. Удается найти эффектные куски, в середине которых практически нетронутая вулканическая порода, затем всяческие стадии изменений и на краю та самая рыхлая масса полного разрушения.
... Начался дождь... Несмотря на мокроту и усталость, чертовски довольны этим маршрутом - видимо так выглядит преисподняя - мрачно, туман, мрачные стены ущелья, мрачные скалы торчат зубьями, клинками, башнями, узкие расщелины, из них и кругом дымы, то серые, то ядовито-желтые, по дну все булькает; шипит, вырывается пар... во мраке наши силуэты как тени умерших, души грешников, не хватает только чертей...
Пешком добрались до Южно-Курильска - это километров 20 (не считая куска, где нас попутная машина подвезла).
4 июля . Дали давно обещанный катер. Плывем до поселка Круглова (бухта Спокойная), откуда обещают подбросить в Урвитово и поближе к подножью вулкана Тятя - главной цели экспедиции. На озере Круглом стоит воинская часть ПВО. Ребята (солдаты) общительны, но в части полный бедлам - офицер жалуется, что нет никакой дисциплины. Ватага солдат отправляется на рыбалку, хотя их время быть на вахте. Офицер требует - на вахту, а они его так-разэтак. И уходят, приглашают и нас порыбачить на озере. Ребята вроде неплохие и поболтать с ними приятно, мы посторонние и вроде нам какое дело. Сочувствуем командиру, бардак выглядит удручающе - это же АРМИЯ, я ее себе не так представлял. Не мудрено, что несколько дней назад "прозевали" какой-то "вражеский самолет", залетевший в наше "воздушное пространство"...
5 июля . Смотрим на карту 1:50000, смотрим на Тятю. Кажется, близ ручья Колодного подъем на вулкан приличный. До него ближе из Урвитова.
6 июля . Частично перебрались в Урвитово. Приютили нас пограничники на заставе. У пограничников обстановка - небо и земля по сравнению с армией. Порядок, дисциплина, четкость, все это особенно поражает после впечатлений на озере Круглое.
Близ Урвитова в береговых обрывах пролива Екатерины (Охотское море) обнажается поток базальтов, его так и называют - урвитовский... После маршрута с Мишей остались на заставе. Завтра продолжим лазить по урвитовскому потоку. Валерий и Петя отправились в Круглово "перегонять" наше имущество сюда.
7 июля . Полностью перебрались в Урвитово. Палатки поставили недалеко от заставы. Ходили искать тропу в сторону Тяти.
8 июля . Тятя закрыт тучами. Лазим пока вдоль Урвитовского и соседних потоков по берегу Охотского моря.
9 июля . С утра Тятя открыт. Собрались и полезли вверх, по одной из ветвей ручья Колодного. Это сухой распадок, местами завалы, водопады, обрывы, но, в общем, идти по нему хорошо, вот только сильно петляет, поэтому двигаемся медленно. К тому же сильно перегружены: тащим здоровенные рюкзаки, в которых спальные мешки, снаряжение, палатка, кастрюли и прочая кухня, продукты минимум на неделю (правило полевика - идешь на день, бери на неделю!). Дно распадка все круче, заметно круче его склоны, ущелье сужается. И тут нам навстречу - медведь, у страха глаза велики - показался огромным. Вмиг взлетели на почти отвесный склон - не будь медведя, не уверен, что вскарабкались бы на него вообще. Кто-то дал выстрел, надеясь отпугнуть медведя, а он хоть бы что - идет себе по противоположному склону, гуляет, потом улегся, выкопал и жует какой-то корешок. Сидим на другом склоне, метров в 50 от мишки, ждем, что он дальше предпримет. Вспоминаю медвежьи случаи со мной...
1953 год. Мы из Днепровской партии, я и еще человека четыре, идем от колымской трассы к своей базе близ рудника Днепровского, это километров десять, не меньше. Ночь. Тихо, спокойно. Идеи покуриваем. Травим анекдоты... Идем уже больше часа и вдруг вопль Вани Фролова - медведь впереди! Все молча мгновенно разворачиваются на 180, мчимся и через какие-то минуты оказываемся снова на колымской трассе... Ваня потом вспоминает, как лихо бежали наперегонки - никто не хотел остаться последним... Был ли действительно медведь… неизвестно
1954 год. Прораб Федя заядлый охотник, не раз ходил на медведя. Медведи, видимо, это ощущают и норовят отомстить. Так, и Федю один медведь подкараулил и... дал хорошую оплеуху. В результате порядком покалечил ему физиономию. Федя жив остался, но долго просидел на дереве - топляке посреди реки, намертво вцепившись в бревно. Так его и нашли в обнимку с деревом, совершенно окоченевшего и чуть живого.
1964 год. Омолон, ручей Водопадный. Закончили работы - изучали разрез пермских и триасовых отложений для построения шкалы геомагнитной полярности. Прямо в долину ручья нас посадил отличный вертолетчик, а вот забирать прилетели другие - бездельники - посадили вертолет на плато, в нескольких километрах от нас. Врезался ручей глубоко - это почти каньон. Лазим туда-сюда, таскаем барахло, образцы, а вертолетчики, вместо того, чтобы помочь, валяются у вертолета на полянке и грозятся улететь... Перетащили, в конце концов, все, но в вертолет все летчики не взяли. Сложили мы остатки, упаковали и улетели. Прилетели на другой день, а на нашем складе отдыхала медведица с медвежонком, порезвились они хорошо. Все перепробовали, разодрали мешки с мукой, сухарями, консервами. Самое замечательное - медведица опытная оказалась: она совершенно запросто отличала банки со сгущенным молоком от всех остальных (мы не всегда могли это делать!), прокусывала их и высасывала! Очень деликатная чистая работа.
1965 год. Иду один пешком с базы Гали Казаковой в верховье реки Быстрой (Камчатка) - отбирал образцы для палеомагнитных исследований, а теперь выбираюсь домой. Чтобы не скучно было, читаю на ходу английскую книжку « Flames ». Иду, погода чудная... иду уже несколько часов... поднял голову и... прямо передо мной из кустов поднимается на задние лапы медведь. Я голову машинально направо наклонил, медведь тоже. Оба остолбенели, помолчали и, медведь дунул в противоположную сторону, я тоже рванул. Пробежал сколько-то, до ручья. Развел быстренько костер, отдыхаю, перекусываю, жду, что дальше будет. Медведь не вернулся, а я потопал дальше...
...Возвращаюсь ко дню сегодняшнему. Петя с Мишей выставили стволы своих ружей. Руки и ружья с перепугу ходуном ходят. Миша время от времени шепчет – «Сейчас выстрелю, больше не могу - выстрелю!» - «Не смей, - кричу - что он тебе сделал! Такого симпатягу убивать, а ранишь, вот тогда он за нас возьмется...» Наших разговоров медведь совершенно не боится, не реагирует на них. Еще полежал и лениво, совершенно спокойно двинулся дальше, вдоль по склону, свалился в ручей метров в ста ниже нас и потопал дальше. А мы полезли в противоположную сторону, т.е. далее вверх по распадку. Прождав медведя, потеряли много времени, уже сумерки. Так что вынуждены остановиться на ночевку, к тому же и дождь начался. Сплошные заросли - огромные пихты, березы, а между ними сплошной бамбук. Издали видные "лужайки" салатно-зеленого цвета - это сплошной бамбук. Сплошной в самом прямом смысле. Тонкие его стволы растут почти касаясь друг друга. Бросаешься на такую массу, а она мягко пружиня, отбрасывает тебя назад. Раздвигать бесполезно, можно только прорубаться, а нечем, или обойти. Вот и обходим. Ищем маломальскую площадку для ночлега. Кое-как выбрали, поставили палатку, поужинали, разожгли вокруг костры - от медведей, и от мошки, которой много больше, чем медведей. Чертовски неудобно, но пытаемся спать...
10 июля . Почти всю ночь шел дождь. Утром - густой туман, мокротища - идти невозможно, и мокро (опасно), и не видно куда. Ждем... Пока, для облегчения основного подъема решили оставить часть продуктов и кукули, возьмем чехлы от кукулей и вкладыши-простыни.
11 июля . Ночью дождь. Прекратился только утром. Туман. Решаем все-таки идти, в ручье воды почти нет (видимо, снежник из-за такой погоды не тает). Двигаем вверх до края растительности. Если туман не разойдется, там и заночуем... Из-за проклятого тумана врезались в жуткие заросли стланика - пытаемся пролезать между гигантскими его паучьими лапами "снизу" - тяжко, а "поверху" почти невозможно - слишком высокие деревья, куда крупнее чем колымский стланик. Примерно триста метров продирались около трех часов! Умотался абсолютно.
К 21 часу вышли на хребтик - паразитный кратер - усыпанный базальтовым шлаком. За ним седловинка перед соммой ("обрамление" кальдеры) кальдеры основного вулкана. На хребтике и заночевали.
12 июля . Забрались внутрь соммы, в кальдеру. Здесь прекрасная площадка, заполненная шлаками, много вулканических бомб разного размера, большинство округлые, часто похожи на мяч регби, на спортивные ядра, есть и причудливой формы застывшие ошметки лавы. Погода - прелесть. Солнышко пригревает, шлак прогрелся и на нем приятно валяться - теплая земля! Из-за разошедшихся, наконец, под нами облаков открылся потрясающей красоты вид на весь Кунашир и море. Посередине кальдеры конус. С него сползают языки двух лавовых потоков, они "свисают" за край соммы. По расщелинам конуса лежит снег. Обошли конус вокруг, полюбовались и - за работу.
13 июля . Ночью начался дождь и все опошлил. Утром густейший туман, маква. Природа подарила нам только один чудесный день...
Шумит примус - варится любимая манная каша. К середине дня туман чуть рассеялся (не было видно и под носом, а теперь - чуть дальше носа). Чтобы не заблудиться - от конуса до соммы поперек кальдеры протянули канат, теперь можно быть спокойным, что палатку найдем. Принялись за работу - облазили потоки и полезли на конус, выбрались наверх. Вот мы и на самой вершине вулкана Тятя! Спустились в кратер. Там все напоминает обстановку ручья Кислого (вулкан Менделеева), но в "замороженном" состоянии - не булькает, нет пара, нет источников...
Когда опять вылезли на край кратера, облака чуть разошлись и мы вновь полюбовались еще более роскошным видом, я не в состоянии словами передать это великолепие. Поторопился достать кинокамеру, чтобы поснимать эту красоту и... уронил ее. Она естественно улетела под лед и снег. Еле оттуда ее вытащили, но снимать было поздно - во-первых, "занавес" вновь закрылся, во-вторых, камера испортилась - промокла. Из-за тумана промокли и мы насквозь: дождь льет только сверху, ну сбоку на худой конец, а туман проникает везде... Как только подошли к палатке, полил дождь - и так всю ночь... А мы все-таки успели сделать, что наметили - описать вулкан, отобрать серии образцов. Дождь, но в палатке относительно сухо, Штраус, Сен-Санс, Лист - чистые мелодии под шорох капель по палатке, хорошо, что взяли с собой маленький радиоприемничек.
14 июля . Дождь шел почти всю ночь. Утром осмотрелись; у нас, наверху вулкана относительно ничего, а ниже сплошной туман. Поели, оставили "на память" большую кастрюлю с недоеденной кашей*, страховочный канат метров сто, заполнив освободившееся место образцами. Отсалютовали выстрелом из карабина и зеленой ракетой и тронулись в путь. Сначала бодро - еще свеженькие и домой, и с горы, а не в гору, и пока нет зарослей... Идем с шутками - "Воскресная прогулка; уик-энд на Тяте". Когда подошли к зарослям стланика, стало не до шуток. Когда, наконец, услышали шум Охотского моря по этому случаю выпалили из карабина и ружья, откуда-то и силы взялись, даже резвее пошли. Но тут ручей так начал петлять (а идти напрямик, пересекая лес и петли-ущелья ручья Колодного дико трудно), что мы воистину почувствовали до чего длинны последние километры. В общем, шли до погранзаставы 10 часов. Пришли вечером. У гостеприимных пограничников попарились, помылись в отличной бане и у них же заночевали - в комнате и на кроватях!
---------------------------------------------------------------------
*шикарная эмалированная кастрюля и каша на масле (!) таки пропали вместе с конусом - через пару лет Тятя рванул, извержение было взрывное - много пепла, мало лавы...
----------------------------------------------------------------------
15 июля . Сегодня еле двигаем всеми суставами... Оформляем и пакуем образцы, барахло. Надеемся на вертолет, а он, как известно, ВСЕГДА прилетает неожиданно. Хотим быть готовыми к такой приятной неожиданности. Днем ложная тревога - позвонили на заставу - встречайте вертолет, а его нет и нет. Ждут вертолета не только на заставе, а в округе 20-30км все мелкие поселки, т.к. почту доставляют на заставу, а затем все разбирают (ну прямо как в анекдоте, у Брежнева спрашивают: как Вы снабжаете такую большую страну СССР? Ответ - "Централизованно - все свозим в Москву, а граждане сами отсюда разбирают и развозят по домам"). Соответственно, отовсюду звонят и интересуются, а вертолета нет.
---------
Володя-повар дембиль, мается, ждет демобилизации. Все разговоры начинает со слов "скорее бы", то тоскливых, то более бодрых, но смысл один - скорее бы... Расписывает, что и как он наденет (от новеньких погон, до модных ушитых брюк) и двинет в свой родной Свердловск.
----------
Мы для заставы свежие люди, все ребята с удовольствием с нами болтают. Вроде кино или других развлечений, которых у них не густо, служба нелегкая и никакого разнообразия. Трудно.
Сдали почти все оставшиеся продукты на заставу и будем до прихода вертолета обедать и ужинать у них. Нам хорошо и солдатам веселее.
Шумит Охотское море. Здесь оно красивое, голубое, красивее Тихого океана...
16 июля . О вертолете ничего не слышно. Ждем, приходим в себя.
17 июля . Вертолета и не обещают. Погода преотличная. Прочел "Хромого Орфея" Отченашека.
18 июля . Дождь, туман, но тепло. Вертолета, естественно, и ждать нечего... Пошли разговоры о пешем походе к рыбакам до Тятино, может там какой транспорт удастся добыть...
19 июля . Погода вполне хорошая, к вечеру пришел вертолет, сбросил почту и... улетел... без нас, к строителям. Уж лучше бы и не прилетал, не настраивал и не расстраивал.
20 июля. День чудный. Болтаемся на берегу моря. После обеда - баня у пограничников. Попарили свои косточки. Вечером узнали приятную новость - идет малый танкер "Иван Голубец", везет горючее, может нас заберет.
21 июля . Воскресенье, раннее утро (6.30), появляется танкер. Вмиг собрались и на берег. Довольно долго с рейда на понтоне возят бочки с горючим, первым же обратным рейсом вельбот с понтоном увозят нас на танкер. Сергей Николаевич - капитан танкера - как гостеприимный хозяин проводит нас по судну. Разрешил везде совать нос и даже торчать на капитанском мостике… Плывем. Акулы, кашалоты, дельфины, голубое море, полный штиль - редкостная погода, даже у берега почти нет наката. Обходим Кунашир с севера и идем вдоль западного берега острова - места живописнейшие. Заходим в бухту Назарова, пока идет выгрузка горючего купаемся в самых разных вариантах: с берега в разных местах, с корабля, с вельбота, с понтона. У берега метров на сто дно моря густо заросло морской капустой и другими водорослями, которые вылезают на поверхность. Вода идеально прозрачна, и смотреть на эту экзотику просто наслаждение, но плавать невозможно. Для плавания выбираем места почище.
На танкере уютно, комфорт: каюты, салоны и пр. и пр. Едим в каюткампании, т.е. в офицерской столовой. К вечеру приходим в бухту Лагуширо, окруженную экзотическими скалами, очень ее украшающими. Нас высаживают на берег примерно в трех километрах от заставы. До нее пешком, а оттуда вместе с демобилизованными солдатами (сбылись слова Володи-повара, наконец, он не говорит "скорее бы", т.к. УЖЕ едет домой) нас везут в Южно-Курильск. Дорога такая, что за каких-то 15 км всю душу вытрясло. Около 24.00 - мы снова в Южно-Курильске, на том же радиообъекте, в том же домишке, но нет уже вероничек, маргариток - отцвели. Цветут другие цветы. Вот и прошли мы или проплыли почти весь остров. Поразительно сочетание севера и тропиков: лианы, магнолии, виноград, заросли бамбука, пиршество всяких трав гигантомания трав, и тут же стланик, ели, пихты. В Южно-Курильске обычная Тихоокеанская погода - туман, дождичек, но океан теплый, тогда как с Охотской стороны сияет солнышко, но вода заметно холоднее! А ширина острова здесь каких-нибудь 6-7 километров - равнина без гор, такие чудеса природы!
22 июля . Проснулись. Быстро на почту за почтой. Получили письма все. Я - два от Рены, по одному от Саши и Лизы. Письма очень огорчили: Саша не поступает в МГУ, у Рены сердце болит! Рене надо бросать работу. Маленькая отдушинка - такое милое, домашнее симпатичное Лизино письмо. Получили в банке деньги, а то совсем на мели сидим. Сегодня, наконец, обед со свежим мясом! Тушенка за 20 дней осточертела. Туман, дождик, а я все равно вечером купался - океан теплый, добрый.
23 июля . Пакуемся, отправляем образцы почтой, часть барахла - грузом. День солнечный, так что во второй половине дня побывали на Горячем пляже. Ноздреватое дно из лав и шлаков, в крупных "ноздрях" и вымоинах естественные ванны, заполненные водой из горячих источников. Во время прилива воды океана и источников смешиваются: выбирай по вкусу, где погорячее, где прохладнее. В полный прилив все "ванны" оказываются под водой. Вечером искупались в океане, вода теплая, как в Черном море.
24 июля . День ни то, ни се. Болтаюсь по Южно-Курильску. Пытался читать Гаррелса "Минералы, растворы, равновесия", идет туго, работать над статьей никакого настроения. Погода дрянь - даже не искупался в океане. Вечером и вовсе проливной дождь. Тоска.
На листьях настурции блестящие крупные капли дождевой воды катаются как ртуть...
Виктор - механик с радиостанции - очень приятный парень. Дал ему московский адрес, может, заедет. Он воспитанник детдома. Друзья из этого детдома регулярно встречаются. Очередная встреча назначена в Воронеже в 1970 году. Соответственно, Виктор поедет в очередной отпуск на полгода, и, надеюсь, заедет к нам в Москве. Приятно будет повидать. Везет мне на встречи с хорошими людьми. Они попадаются везде, особенно в маленьких удаленных поселках (к сожалению, хватает и плохих).
25 июля . Перебрались в поселок Менделеево. Расчет - сдать груз и добраться отсюда до Головина, сходить в Третьяково, Серноводск, где море и растут магнолии, а еще есть рыба. Погода в Менделееве, вопреки рассказам, дрянная.
26 июля . Густой туман, погода, естественно, нелетная. Пошли в Третьяково, а там солнце! Хотя Третьяково всего в 4 километрах от Менделеева. Застава на берегу моря. Очень красивый залив. Живописные распадки, густо заросшие обильной, прущей, гигантской зеленью. Праздник зелени. Магнолии. Сухую ветку магнолии обвила змея... Шелковица с почти зрелыми ягодами... Радоновый источник, гостеприимные пограничники. Протопали больше 12 км, но день провели чудесно.
27 июля . С утра туман. Зловещее ХА... ХА... и карканье воронов. В середине дня погода повеселела, туман почти разошелся и в 4 часа даже прилетел самолет. Желающих сесть на него более чем достаточно. Надеюсь, завтра улечу.
28 июля . Со вчерашнего вечера и утром густой туман. К двенадцати погода разгулялась. И вот я в Южно-Сахалинске, где должен поработать с местными геологами-вулканологами. Остальной отряд летит прямо в Москву. Курильский поход окончен. Обед - в настоящем ресторане аэропорта. Ночевка у В.Н. Шилова.
29 июля . С утра занимаюсь отбором образцов из коллекций местных геологов. Ребята вчера застряли - их рейс отменили из-за погоды, я успел выскочить...
ПЫРНОВО
Пять человек, папа, мама, двое сыновей и дочь, семья сидит за большим столом - выбирается место летнего отдыха. Большинством голосов выбрана Украина. Жеребьевкой уточняется место - тыком в карту попадаем близ Киева в местечко Пырново. Река Десна с песчаным пляжем, старик (старица) почти у самого дома, который мы снимаем. Купаемся, сколько влезет, но вода зеленая и непрозрачная - это не море-океан. Рядом чудесная дубовая роща... Никаких забот, счастливые дни. Забыты неприятности с поступлением (непоступлением) Саши в МГУ... И сердце Рену беспокоит меньше! Счастливый отдых всей семьей...*
----------------------------------------------------------------------
*Это действительно последний раз мы отдыхали вместе со всеми детьми.
ПОЛЬША
1 сентября . Еду в купе с "нашей". Она жена поляка, гражданка СССР, живет в Польше, отдыхала под Одессой, учится в медицинском, перенесла блокаду ленинградскую и... антисемитка. Стало противно, сдержался, честнее сказать - не хватило пороху поругаться. Считает, что во главе СССР должны стоять только русские - еще и расистка. Много говорит о тряпках. Оценка вещи: "в Польше это не смотрится".
Приехал. Встретил меня пан Малковский (ему очень подходит обращение "пан", хотя я не знаю, как выглядят типичные паны, но вот Малковский - типичный), привез в гостиницу "Метрополь". Центр города. Перекресток Маршалковской и Иерусалимской.
Варшава просто чудесна. Как правило, несмотря на лето, мужчины в пиджаках и с зонтами. Мода. Много бакенбардов. Усов почти нет. Кричащих одежд тоже нет. Вежливы. Почти нет волосатых пижонов в идиотских брюках. Много симпатичных девушек. Невольно вспоминается Будрыс с сыновьями. Очень много голых коленок и выше. Впрочем, может и не больше, чем в других городах.
Пан Малковский провел меня по центру. Объяснил. Так я и не понял, что значит MDM, вроде бывшего центра города. Номер в гостинице симпатичный. Умылся. Пошел обедать. Бар "Прага". Наугад взял мясное блюдо, в названии которого много "О", что-то вроде ООВООД. Ткнул пальцем в напитки (на стене перечень) - дали оранжад. Так себе. А мясо ничего.
Прошел по Иерусалимской до поворота на улицу Нового Свята, вышел на улицу Краковское предместье к памятнику королю Зигмунду, колонне. По пути ряд костелов. Памятников: памятник Копернику - сидит на стуле; памятник князю Помянтовскомму - тоже сидит, но на коне; памятник Мицкевичу - стоит на пьедестале. И, наконец, памятник Зигмунду - стоит на высоченной колонне с крестом и саблей. По улице преобладают дома старой постройки. Красивая улица.
Пошел дождь. Гроза. Когда немного стихло, от памятника Зигмунду вышел на театральную площадь - огромное зеленое пространство, огромное здание театра. Основан в 1765 году Богуславским. Ему и Манюшко памятники перед зданием театра. Выглядит театр эффектно, но Большой лучше, или, может быть, потому что свой? На этой же площади памятник Победы - Ника - женщина в стремительном броске замахивается мечем. Памятник великолепный и смотрится здорово - удачно расположен.
Обошел театр и через парк Огруд Саски (Парк Александров - династии королей) снова вышел на Маршалковскую и вернулся в гостиницу. Кругосветное путешествие. Город пока очень нравится.
Висла - полноводная река, вода мутная, изящные мосты.
Гостиница "Метрополь" рядом с Дворцом Науки и Культуры (бывший имени Сталина). Дворец - подобие высотных московских домов и также не вписывается в ансамбль города. По Маршалковской сплошные новостройки в современном стиле. В Огруде Саски озерко с лебедями. Дождь, а они себе плавают... Могила неизвестного солдата, стелла с надписью ...в войне 1939-1945 погибло 6000000 поляков, в Варшаве 800000... (Не понял, вошли ли в этот счет 3 миллиона евреев, уничтоженных гитлеровцами в Польше).
Сижу в номере, глазею на вечерний город и сумбурно вспоминаю и записываю... звонок! Оказывается, я уснул. Звонит пан Малковский. Едем встречать Ножарова в аэропорт (не подумайте плохо о пане Малковском - я сам напросился). Спешим, пану Малковскому сказали, что самолет уже пришел. Приехали. Самолет не пришел (знакомо). Ждем. Приходит самолет. Оказывается ни я, ни пан Малковский не знаем Ножарова. Болгарин - значит темный. Вспоминаю рыжего грузина... Пан Малковский экспансивен, нервничает, не может сидеть, начинает бестолково бегать, я заражаюсь и тоже начинаю суетиться. Потом садимся в комнате ожидания, куда после таможни выходят все пассажиры. Каждый раз, когда открывается дверь в зал, к ней кидаются все ожидающие. Осматриваем каждого выходящего мужчину, мучительно решая "он не он". Этот стар, другой слишком молод, тот совсем не болгарин и т.д. Пан Малковский держит большой белый лист-щит с буквами KAPG-1.5, что значит комитет или комиссия академий наук по что-то геофизике, цифра - палеомагнитная группа. Этот же рекламный щит он держал, когда встречал меня. С некоторыми пытается заговаривать. Самые на наш взгляд "подходящие" с кем-нибудь целуются, обнимаются - значит не Ножаровы. Говорю пану Малковскому: "С каждым выходящим наши шансы растут" (ай-яй-яй - это же плагиат, из 12 стульев украдено у Ильфа и Петрова). Пан понял, оценил, улыбнулся вымученно.
Никого не остается... Смотрят посадочный лист: Ножарова нет, есть Божаров. Обнаруживаем в зале ждущего. Совершеннейший болгарин! Но не Ножаров и не геофизик, и вообще по линии культуры - привез болгарскую графику для выставки. Так и не встретив Ножарова, едем назад. В сумме, как говорят преферансисты, стол не пострадал - везем болгарина: мы не встретили своего, его не встретили свои... Отправляемся спать, по Варшавски уже 1.30 (в Москве 3.30) - пора!
ДЕНЬ ВТОРОЙ . На перекрестках, у переходов ВСЕ ожидают зеленого света, чтобы перейти улицу. Даже я. Очень непривычно.
Утром с Ядвигой (почти "наша", кончала аспирантуру в нашем институте, часто бывает в Москве) прошлись по нескольким магазинам, смотрели плащ, куртку, галстук (для официальных приемов, я их не ношу и не имею). Ничего не купили. Позавтракали в "Праге", с Ядзей легче - выбрал вкусный завтрак, но ходить с ней нельзя - сама норовит платить. Дико неудобно, это же я должен платить за нее! Поехали в Геофзический институт. Угадали на день рождения директора института - профессора Манчарского. Очень милый, седой. Институт небольшой, поэтому собрались в кабинете директора практически все сотрудники и чествовали его, и пили вино, чай, кофе с пирожными. Дарили цветы. В частности, Ядвига поднесла прекрасный букет и представила меня. Я поздравил и сдуру брякнул, что, к сожалению, я без цветов или что-то в этом роде. Директор ответил, что я ведь не женщина. Ничего лучше не нашел, кроме "но ведь цветы Вам!" Он не заметил или сделал вид, а мило заговорил со мной о всяких "русских вопросах" от мелочей до профессора Васильева - парапсихолога и его друга, недавно умершего. Проф. Манчарский кончал гимназию в Петербурге. Долго болтали о разном по-русски, пили недолго вино по-итальянски (в смысле итальянское вино). Сели, снова болтали о разном, пили чай, кофе. Все разошлись, а мы все еще болтали о разном...
После кабинета директора бурный разговор с Ришардом Чайковским - только познакомились и разболтались. Физик. Занимается сейчас теорией дислокаций и проблемами землетрясений. Был в отпуске в Болгарии. В восторге от народа, моря (заядлый ныряльщик, тут я понял, почему он мне так симпатичен, и почему мы так быстро "сошлись"). Проехал через Чехословакию - главная причина бурного разговора - естественная эмоциональная реакция на ввод наших войск в Прагу, арест Дубчика, а мне крыть нечем... Ругает Гомулку и нас. Вообще интересный парень, но далеко не во всем прав. Был на Антарктиде с нашими ребятами, в Италии, Франции...
После института снова в аэропорт - встречать Мартона из Венгрии. На сей раз без детективной ситуации, т.к. Мартона я знаю. Петер прилетел... вместе с Ножаровым. Собрались с Ядвигой и ее мужем в кино, но не достали билетов. И повезли нас троих в Старо Място и Ново Място - это старая, первая, Варшава. В основном восстановленная по чертежам и зарисовкам после ее разрушения гитлеровцами. Наслаждаюсь видом старого города, средневековья. Как хорошо, что поляки его восстановили. Старый базар (центральная площадь), окруженный "именными" домами с винарнями, драконом (вывеска) на одном из них; новый базар; улица Каменная Лестница, Узкий Дунай, остатки крепости, дворца, вид на Вислу. У крепости памятник сапожнику (имя забыл) - руководителю отряда восставших ремесленников, времен Костюшко.
Темнеет. Ядвига и Мирек приглашают к себе. Захватываем с Петром Ножаровым из своих "запасов" выпивку и отправляемся. Два поляка, один венгр, один болгарин и один еврей беседуют по-русски... Немножко пьем, немножко едим, много говорим обо всем, о коллективизации (ругаем хором), о предстоящих полевых работах, анекдоты, о винах, о проблемах социализма, о Чехословакии (при всей трагедийности ситуации вызвало хохот высказывание Петра Ножарова о том, что Болгария участвует в оккупации Чехословакии только символически - всего один батальон из Болгарии) и т.д. Эмоциональность дискуссии распределяется следующим образом: Мартин в основном молчит, Ядзя бегает в кухню и иногда вставляет слово, Ножаров - толстяк, рассуждает вальяжно с легкой улыбкой, внешне, во всяком случае, спокоен (все время сбивает с толку отрицательное качание головой, которое по-болгарски как раз утвердительное, и наоборот), орем в основном мы с Миреком. Увидел на полке польский словарь иностранных слов и нахально выпросил его у Ядвиги и Мирека для папы. Хотел отдать деньги - не взяли (я бы тоже не взял). Добрались домой в 2 часа
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. С утра отправился в наше посольство в галстуке Мирека. Бельведерская улица - сплошные парки и роскошные особняки. Памятник Шопену. Лицо - музыка, вдохновение. Тихий парк, плакучие ивы, каштаны, озерко, розы, розы... и ветром согнутое дерево из бронзы над Шопеном - порыв ветра, порыв вдохновения - Шопен.
После посольства - в институт. С наслаждением снял галстук. Заседаем. Первый раз. Прием у симпатичного директора Манчарского. Меня все время мучила мысль - я его где-то видел. Понял - просто профессор очень похож на нашего академика Обреимова (он приезжал в Магадан и когда директор СВКНИИ Н.А.Шило знакомил нас, Обреимов, представляясь, буркнул одно слово: "Физик"). Долго беседуем с геологом Томчиком. Он недавно из большой поездки по Союзу. Обсуждаем объекты палеомагнитных работ.
Опять нас возят по Варшаве. Вблизи у Ники оказывается трагическое лицо. На памятнике надпись: "Героям Варшавы 1939-1945". Лицо Ники почему-то ассоциируется у меня с фильмом "Никто не хотел умирать" - победа трагична... Еще раз Старо Място. Сюда и сотню раз ходить можно, и не наскучит.
Заходим с паном Малковским в несколько костелов, в том числе в самый старый XIV века, готический. В костеле мемориальная доска с именами священников. Возле каждого имени: расстрелян, замучен, сожжен в крематории, Дахау, Освенцим... В одном из костелов серия стилизованных изображений (врезанный в стену рисунок) процесса восхождения Христа с крестом на Голгофу и т.д. Все костелы действующие. Почему-то сильное впечатление оставляет служба. Торжественно звучит орган и даже дилетантское под него пение молящихся. Акустика, видно, играет большую роль. Уходить не хочется. Молятся без сектантского исступления, строго, но истово. Мужчины, женщины разного возраста. Женщин больше. Если бы я верил в бога, то был бы католиком. Забавно, что в отличие от католической службы, к православной церкви у меня какая-то брезгливость.
...Потрясающий памятник героям восстания в еврейском гетто. Стена. Группа евреев. Это, несомненно, евреи. Они гибнут, но они борются! Живые цветы. Надпись на польском и еврейском. Точно не разобрал, примерный смысл - от евреев боровшимся и погибшим героям восстания*
---------------------------------------------------------------------
* много позднее узнаю, что поляки во время гитлеровской оккупации НЕ ПОМОГАЛИ евреям, даже часто помогали гитлеровцам их уничтожать, не помогли они евреям и во время восстания в гетто, из 3.3 миллиона евреев в Польше погибли ТРИ МИЛЛИОНА! Наконец, после войны поляки устроили жуткие погромы, и кончилось тем, что жалкие остатки евреев Гомулка выселил... и их тут же "подобрал" Израиль. Все это чрезвычайно подорвало мое отношение к Польше и полякам - не ожидал я такого жуткого махрового антисемитизма...
----------------------------------------------------------------------
На другой стороне памятника барельеф: силуэты идущих на смерть, склоненные фигуры евреев, а за ними силуэты фашистских касок и штыков; ребенок с лицом старика... Жутко. На краю площади подвальное помещение. Здесь были застенки гестапо. Рядом сохранилось дерево, весь ствол и ветки увешаны табличками с именами погибших в этом подземелье...
Памятник погибшим в гетто евреям - первый памятник, построенный в Варшаве после войны. Построен на деньги, собранные евреями со всего мира, и не только евреями.
Пан Малковский рассказывает о гибели в Варшаве своих родственников. Он тоже вносил деньги на памятник евреям, хотя, по-моему, не еврей. Нет, он никогда не полюбит "германцев". А Ришард Чайковский уходит из комнаты, в которую приходят немцы.
Нельзя! Нельзя забывать НИКОГДА! И поляки никогда не забудут вторую мировую войну и фашистов! А мы с Фольштадтом улыбаемся друг другу...
В семь вечера вернулись в гостиницу. Час погуляли с Петером Мартоном. Вечер чудный. А немцы с Петром Ножаровым пропьянствовали все время, пока мы с Мартоном любовались Варшавой и ходили вокруг памятников.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. Перебрались в город Кельце. Едем в микроавтобусе. Впереди сидит водитель - Эдвар, рядом справа - пан Малковский (Польша), за водителем Петер Мартон (Венгрия) и я (СССР), за нами пани Ядвига, Крышя и Богна (Польша), за ними Петя Ножаров (Болгария) и Хайнер Фольштадт (ГДР); теперь правая сторона – за Малковским техник Яша (Польша), за ним знакомый уже геолог Томчик (Польша), за ним Клаус Ретер (ГДР). Глазеем по сторонам. Интересно, но ничего особенного. Накрыл мощный дождь с градом, а нам в машине хоть бы что. По дороге видели грибы - моховик и подберезовики (козачки по-польски)... Теплынь.
Гостиница "Центральная", вполне приличная, номера попроще, чем в "Метрополе". На Кельце налет "нестоличный". В чем выражается, сразу и не скажешь, но явно не Варшава.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ. Первый полевой день. Выезжаем на "работу" в 8 часов утра. Обнажения с точки зрения палеомагнитной весьма плохонькие. Но в живописных местах. Обедаем, точнее, перекусываем в деревне. Хозяева принимают радушно, во дворе поставили стол, во всю ухаживают за нами. Яичница, ведро молока, ведро груш, а на дорогу еще ведро слив. Опасное соседство - молоко-сливы... Один слегка выпивший дядька обращается со всякими "рассуждениями" к иностранным гостям. Понял далеко не все, а Ядвига переводила очень неохотно. Мне он предъявил претензию за то, что в 1939 году под Львовом наши у него отобрали оружие. Ему показали на Петю Ножарова и спросили, какие у него претензии к Болгарии. Ответ: "Никаких, я с ними не встречался".
Немцы на ходу все время распевают. Они, оказывается, в хоре поют у себя дома. Поляки, дабы лицом не ударить в грязь, на обратном пути тоже распелись. С песнями приехали. В общем, первый день ничего.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ . Поле. Вечером осматриваем город. Катедра - кафедральный собор. Идет служба. Костел старый, многократно перестраивался. Здесь похоронен руководитель крестьянского восстания времен Костюшко. На окраине Кельце очень симпатичный заповедник. Это бывший карьер, заполненный водой. Экзотическая скала окружена искусственным озером, которое, в свою очередь, окружено отвесными скалами. В озере купаются.
Вечером сидим в ресторане, говорим на русском, польском, немецком, английском, венгерском, болгарском. Кто как может, и даже понимаем друг друга. Из Клауса Ретера прет энергия, заразительно хохочет, все начинают смеяться, не понимая подчас почему. Совсем не похож на немца, скорее на итальянца своей экспансивностью, говоря, во всю размахивает руками. Хайнер совсем другой - блондин, именно таких рисуют, изображая типичных "арийцев"-немцев. Выдержан, не орет, не жестикулирует.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ . Еще пара карьеров. Закончили работу рано. Заехали в городок Хенчини (моя транскрипция конечно аховая). Над ним древний замок, точнее его остатки. Смотрится очень эффектно. Рядом еще "замок" - копия Каменец-Подольского - это декорации, здесь вели киносъемки польского исторического фильма по Сенкевичу "Пан Владиевский". Замок на высокой горе, с которой открывается чудесный вид на городок, окрестности, часть Свентокшиских гор.
После обеда бродим по Кельце. Взяли мне в аптеке лекарств от болячек; оказывается, в Польше для иностранцев и лекарства, и лечение бесплатные, а лекарства здесь дорогие, мне "накупили на 150 злотых (примерно 10 рублей). Вечером смотрел польский фильм "Графиня Козель" - эдакая сентиментальная конфетка о любовнице польско-саксонского короля Августа Крепкого. Образ короля тоже идеализирован. Как говорит Куваев - "слюни". И фильм ужасно затянут. Ядзя драматическим шепотом переводит.
У поляков хорошая кинохроника. Ядвига утверждает, что ее смотрят с большим удовольствием, чем художественные фильмы. Перед "Графиней" показывали кинохронику. Прага 21 августа. Приветствий нет. Кулаками машут. Надписи антисоветские на стенах. Демонстрации и т.д. Остроумный комментарий. Например, показывают их премьер-министра, потом свинарник и сообщают, что-то про "эту жирную свинью", потом опять премьер... Или "наша промышленность наконец-то выпустила давно разрабатывавшийся мотоцикл "Газелька". Правильнее по срокам назвать его черепахой". Во время показа как мотоцикл выезжает на гору - "вот теперь он поднимается до мирового уровня". И дальше "конструкторы обещают улучшить модель, так что надеемся увидеть ее лет через десять..." У нас такого не увидишь и не услышишь!
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. Выходной. Едем на экскурсию в Краков! По пути музей солнечных часов.
Краков. Стена королевского замка Вавель. На кирпичах высечены имена людей, названия организаций, давших деньги на восстановление Катедры. XIV век, начали с готики, потом ренессанс, барокко. Колокольня серебряных колоколов. Часовня Зигмунда. Вошли внутрь. Одели шлепанцы. Как иностранцев (Ядзя, видно, уговорила) нас даже пустили в покои Зигмунда Августа. Тронный (посольский) зал. На потолке раскрашенные деревянные головки - короли, сановники, ученые и т.д. (имена называют, но я тут же забываю). Еще спальня (сюда кроме нас никого не пускают) - короля XVII века и вдруг на потолке типичный импрессионизм. Оказывается, потолок "заново" расписан в ХХ веке. В нескольких комнатах "кожаные обои" - отделка стен кожей. Это, оказывается, испанский стиль. Отделка XVII века - поразительная сохранность. В общем, весьма скромное великолепие - это совсем не Рио... виноват - не Зимний. Вавель сама скромность по сравнению с богатством и роскошной красотой Зимнего. Костел Марии-пани. Готика. Может конкурировать с ленинградским Исаакием, но, конечно, совсем другое.
Старый рынок (площадь). На него выходит костел, суконница (торговый ряд), посредине памятник Мицкевичу. Много голубей, много цветов (продаются). Перед храмом группа совершенно модерновых лохматых парней. Не вяжется со строгой стариной.
Каждый час с башни костела трубит трубач тревогу, сигнал вдруг обрывается. Так оборвался сигнал трубача в XIV веке - он был убит татарами.
"Яма Михалика" - кавярня. Много картин - плата художников за выпивку. Куклы - для выступлений кабаре.
Флорианская пожарная башня - святой Флориан покровитель пожарных. С одной стороны башни изображен святой Флориан, с другой, выходящей на садовое кольцо, герб - орел. Судя по его физиономии, орел собирается схохмить, ехидно поглядывает на прохожих. Кавярня "Под вежей (башней)". Подвальчик, кирпичные своды, стены из дикого камня, дубовые столы, стулья, свечи, горячий мед. Обслуживают девушки в национальных костюмах. Эти уютные подвальчики - место казни.
Да, Краков - это Польша, старая Польша. Польша - это Краков. Чтобы посмотреть на Польшу нужно ехать в Краков. Но мало, очень мало одного дня. По Кракову видно насколько, несмотря на всю шляхетскую гордость, Польша беднее России (я сравниваю с тем, что видел я, а не страны вообще). Правда, сильно сказалось то, что дворцы Кракова без конца разрушали и грабили. Но и в отделке, в размере и числе помещений, королевскому польскому дворцу далеко до царского. Наверняка еще и сказалось восточнее стремление русских царей к показухе, вопреки хорошему вкусу, единому стилю. Купеческий шик. В Кракове это тоже есть, но несравненно меньше чем у нас. Краков не похож ни на один виденный мной ранее город, даже на Старое Място Варшавы. Основная часть города создает единое, цельное впечатление. Не меньшее чем Ленинград, учитывая, что Ленинград строился много позднее. Конечно, Ленинград КРАСИВЕЕ. Повторюсь - не посмотреть Краков все равно, что не побывать в Польше. Хотя первые впечатления самые сильные, и они достались Варшаве.
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ . Поле. Очередной карьер. Довольно красивое место. Естественный обрыв образует почти кольцо с небольшим выходом в равнину. Наверху обрыва довольно ровное место, в котловине тоже ровная площадка... Сюда в войну были согнаны евреи, в основном из Вены, в основном творческая интеллигенция... Работали в карьере, а потом были уничтожены... Поляки рассказывают об этом, когда поблизости нет Хайнера и Клауса, при немцах почему-то об этом не говорят...
По пути к карьеру заехали на Лысу Гуру - одну из вершин Свентокшисских гор. Вид с нее открывается превосходный. На вершине первый в Польше костел - классицизм с примесями рококо и др., отсюда начиналось христианство, рядом кафе-закусочная и телевизионная башня... Потом в костеле была тюрьма, потом концлагерь. Здесь погибло много наших военнопленных... и опять польские товарищи "стесняются" беспокоить чувства немцев нашей группы. Ныне это костел бенедиктинцев. Умильно-елейная физиономия ксендза, умильно что-то объясняет нам ПО-НЕМЕЦКИ! Противно.
А по дорогам кресты, кресты, кресты с распятым Иисусом, кресты с девой Марией, девы Марии без крестов, кресты без дев Марий, без Иисуса... Очень уж много. Приедается. И осмотры достопримечательностей почти сводятся к посещению костелов. Как будто других признаков культуры в стране нет.
Сандомиж - старый город, очень старый. Опять костелы. Катедра - готика. Храм святого Якуба, кажется, романский стиль.
Кажется, я передумал и католиком не буду. Нельзя же так пичкать - это, пожалуй, попрямолинейней и понавязчивее и по количеству и по качеству нашей родной пропаганды. В Варшаве я все-таки видел больше НЕ костелы, от того и костелы произвели должное впечатление.
...По дорогам любят прохаживаться белые гуси... Крестьяне пашут на лошадке сохой... Полоски, клины землицы, нередко умотанные лица - это рабы самих себя - в Польше частное владение землей и частное ведение сельского хозяйства. Нет, конечно, наши колхозы имеют недостатки, но и частные хозяйства совсем не решение проблемы. Рабы клочка Земли! А думают, что они свободные люди...
Вечером немножко поговорили "за базальты" и т.п. Посидели за бутылочкой вина. Повод - сегодня 9 сентября - праздник Болгарии. Сидели, соответственно, у Пети Ножарова. Как-то скучно получилось...
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. День чудесный. Побывали на двух разрезах. Лазим почти голышом (я щеголяю в одних шортах). Один из разрезов - это впадина-провал. На дне провала озеро, окруженное живописными скалами и лесом. По скалам лазить - одно удовольствие. Вид великолепный, солнце, все хорошо, кроме того, что ни одного образца из этих разрезов не взяли - породы дрянные. Петя Мартон говорит: "Забастовка". А Томчик обижается: "Где я вам возьму лучше". Успокаиваем его: "В ордовике (т.е. примерно 500 миллионов лет назад) здесь Польши еще не было, так что вы не виноваты, что ордовикские породы такие плохие".
После поездки, до обеда разбирались с материалами, описанием, утрясали все данные, делили образцы. Нанесли все точки поездок на карту.
Гуляли по городу. Вечером ужин в комнате женщин - самой большой. Сбросились и купили игральные карты, играли в какие-то игры. Даже самого элементарного подкидного дурака никто не знает. Поляки научили игре "Планировка". Ничего. Напоминает "Кинг". Может играть сколько угодно народу, лучше полной колодой. Карты купили в киоске RUCH (печать). В этих киосках, кроме печати можно купить, по утверждению Ядвиги, ВСЕ. "А машину?" - "Машину нет, но бензин можно... для зажигалки". В частности, в RUCH продаются билеты на автобус и трамвай. Сам транспорт без кондукторов, билеты в нем не продаются.
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ . Как голодные волки жадно кидаются на добычу, накинулись мы все на диабазовую дайку. Настоящая ТВЕРДАЯ порода, без трещин, магнитная - можно даже померить намагниченность прямо в обнажении. Набрали образцов больше, чем за все остальные дни вместе взятые.
Последний полевой день. Погода преотличная. Гостеприимная Польша побеспокоилась о наших удобствах. Работаем, загораем, обедаем на лоне природы, но как пошлые дачники - паршивые европейцы, даже в поле тащат газовую горелку с баллоном, хотя рядом лес! Хоть бы раз костерчик заделали. И вообще, сегодня максимальное за все дни расстояние от машины до обнажения - метров триста! "Ужасно" - ближе машина не смогла подъехать. В любом маломальском населенном пункте - кафе и т.п., пиво. А такие поселки на каждом шагу! Аристократ Томчик обедает только в ресторане, где бы мы ни работали - т.е. пока мы стучим молотками и зубилами по камням, он на машине укатывает в ближайший ресторан обедать. Мы с Петей солидарны - предпочитаем поесть на травке, на пригорке, особенно у речки, много хлеба, помидоры и т.п. и никаких ресторанов. Это же поле. В городе - другое дело, тут Петя первый движет в ресторан!
Дороги, дороги. Мелькают клочки полей, дома, крестьянин за сохой с лошадкой. Цеп, молотящий что-то на току. Темный силуэт холма, на нем резко очерчен яркий черный мрачный контур - крест. Везде они. Слишком много. Хочу домой...
Маленький музей на месте древних разработок железной руды - начало нашей эры. Рядом с этими "дымарьками" ползет на коленях высеченный из камня СТРАННИК. За год, говорят, он проходит длину макового зерна, идет он на вершину Святого Креста (Свентокшисские горы, Лыса Гура), где древний костел. Как дойдет - конец света. Еще очень долго, хотя СТРАННИК очень древний.
Полевые работы окончены. Завтра уезжаем в Варшаву.
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ. Снова Варшава. Как только кончили полевые работы и выехали из Кельце, полил дождь. В моей полевой практике все наоборот - пока в маршруте, обычно идет дождь, а когда добираешься до палатки - он прекращается. Так действует закон максимальной пакости. Либо это закон региональный и не действует в Польше, либо так поляки расстарались. Первое совершенно невероятно, так что остается вторая гипотеза.
По пути - Грунц (наш "петя", "лопух" равносильно польскому "Из Грунц"). Обед, потом Бельск - геофизическая обсерватория. Осматриваем. Палеомагнитные работы - пока две пустые комнаты...
В Варшаве дождь. Снова "Метрополь". Сидим в кавярне. Здесь просто бешенные цены - выпили по чашке кофе, съели по порции мороженого, бутылка минеральной воды - около 40 злотых! Чтобы я еще зашел в эту кавярню! Петя, развалившись в кресле, торгуется с проституткой и очень веселится: ОНА - пятьсот,
Петя, кивая отрицательно по-болгарски, т.е. вроде как соглашается по-польски - сто!
ОНА - четыреста,
Петя – сто пятьдесят!
ОНА - триста,
Петя - сто пятьдесят и ни гроша больше... На том и разошлись...
В номере, после долгого "поста" с наслаждением залез с книжкой (!) в ванну (!!) и надолго (!!!). После генеральной стирки и ванны залезаю в кровать и пишу - состояние блаженное. Но как хочется домой, к Ренуське! Дни стали какие-то тягучие. Ультиматум начальству - один не поеду, пусть приглашают и жену. И все. Могу и не ехать (хоть поездка, конечно, отличная). Подговорить бы Петра да и махнуть в сентябре 1969 в Болгарию!...
------------
Клаус ужасно похож повадками, характером на "полукавказца"-полусеймчанца Вадима Велинского, хотя он чистый немец, саксонец. Орет постоянно "Морта Делла", размахивает руками. Душа компании. Думали, что "Морта Делла" какое-то экзотическое итальянское восклицание вроде Белла Донна, оказывается это действительно итальянские слова - название сорта колбасы - а как романтично звучит! Еще ходовые восклицания: "Тутти-фрутти", "спагетти". Не пьет кофе, не курит (говорит - вредно), только пиво, водка, ну и вино хорошее. Все равно - немец. И не могу от этого избавиться. И какие-то они холеные. Приехала за ними из Потсдама машина (мы на ней ехали из Кельце в Варшаву) - шофер тоже холеный - типичный немец. В одной деревне очень аккуратно объезжал стаю уток. А мне лезет в голову - также и фашисты объезжали, а людей ДАВИЛИ!
Поляки не такие. Они по духу ближе нашим. Такие же безалаберные. А это располагает. Гонору много больше, но это скорее у "интеллигентной" части населения. В общем-то, зря лезу судить. Я практически не знаю поляков. Мое общение с ними очень ограничено. Пожалуй, они заметно вежливее и выдержаннее, чем наши (не такие злые как москвичи).
Вчера допоздна сидели в ресторане (последний вечер в Кельце), ужинали, немножко вина, пиво. Немцы дули пиво порядком, вино не пили. Глазел на публику, танцующих, джаз. Ведут себя все свободно. Одеты кто во что горазд., особенно молодежь. Девчонки, как правило, в дико коротких платьях. Танцуют так себе. Некоторые пары - очень вульгарно-сексуально. Большинство просто неумело, без изящества. Поголовное большинство женщин курят!
Кстати, всегда вызывает общее веселье нашей компании мой ответ на вопрос официанта о заказе - ХЛЕБА. Приучили, если не закажешь, хлеба не будет, и на столе его нет, а я в отличие от всех этих иностранцев, ем ВСЕ с хлебом.
Кельце - провинция. Хоть "Центральная" гостиница в Кельце вроде бы и в современном стиле сделана, а вот не то - провинция и все тут. Входишь в варшавский "Метрополь" и дух совсем другой, куда элегантнее - столица одним словом. После Кракова особенно заметно до чего Варшава совершенно современный город.
Не везет - все время уезжаем от национальных польских праздников: восьмого в Варшаве праздновали "День урожая" - народное гулянье, а мы были в Кельце-Кракове. Перебрались в Варшаву, а 14-15 народный своеобразный праздник горняков - гулянка по всем Свентокшисским горам.
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ . Черная пятница, да еще и 13 число! Но все хорошо. Немножко дождь. Заседаем, сочиняем протокол о нашей работе. Хайнер пишет по-немецки, я - по-русски. Потом - перевод, печатание полного текста, опять Хайнер - по-немецки, я - по-русски. Обед в столовой института. Небольшая прогулка по городу, и в шесть вечера на машине немцев прикатываем в гости к пану Малковскому - официальный прием иностранных коллег. Очень чинно. Старинная элегантная обстановка, лишь незначительные штришки современности. Мебели - сто лет, посуде - больше ста лет, на стене небольшой портрет Сенкевича с автографом деду. Вечер прошел очень приятно. Вкусно и изысканно красиво обставлен стол. Но вкуснота не "домашняя", а скорее официальная. Немного танцевали (не я), болтали (и я), хорошо пели (немцы). Опять лезут в голову дурацкие (а может и не дурацкие, а тяжелые) мысли - в этой комнате возможно также весело и приятно сидели другие немцы... Знаю - дом новый, Варшава была разрушена, Малковские жили во время войны в Лодзи... Но были, были другие квартиры... А стол со свечами - здорово! Особый уют придают, теплоту, интим что ли. Но свечи должны быть в хороших подсвечниках. Нужно обзавестись... Малковский, как всегда и во всем, суетится. Жена его милая, в противоположность ему, спокойна. За столом звучит польская, русская и немецкая речь. Слова перемешиваются. Пришлось выпить польской водки. Какая-то особая, даже голова не болит. Не считая шофера Отто (он совсем не пил), я самый трезвый. Капнул каплю дегтю в бочку меда набравшийся чрез меры Петя Ножаров. Сидящий рядом со мной Отто говорит только по-немецки, а я ни в зуб ногой. Данке, битте, остальное руками и мимикой. В крайних обстоятельствах переводят близ сидящие Хайнер и Клаус. В общем, симпатично.
Мило, чинно прощались, не очень долго, не стоя в дверях. Ночь чудесная. На машине доставлены домой в 11 часов.
ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ . Я, Петя, Петер в сопровождении Ядвиги (без нее за покупками идти я бы не решился) бродим по магазинам Варшавы. Добросовестно истратил все деньги (завтра воскресенье и ничего не купишь).
На улице играет небольшой оркестр, главным образом, инвалиды войны, собирают деньги у прохожих. Этот оркестр, по словам Ядвиги, "последний": они играют "фольклор" (народные польские мелодии, песни), даже выступали по телевидению. Уличный оркестр. Необычно и непривычно. Послушали, дали денег (мы с Петей, Петер - нет). ...Играет слепой на аккордеоне. Шапка для денег, рядом лежит огромная овчарка. Высыпал в шапку всю оставшуюся мелочь...
Проводили вечером Петера - улетел в Будапешт - сидим с Петей Ножаровым в открытом кафе, пишем формулы, рисуем картинки на клочке бумаги, выдранной из записной книжки Пети - оказывавется, в кафе за чашкой кофе хорошо беседовать на научные темы. Погуляли немного и все. День длинный, а писать не о чем.
ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ . Ночью дочитывал довольно нудную книжку, которую дал мне пан Малковский "We forget because we must", хочу до отъезда добить. Проснулся необычно поздно, в 8 часов, обычно в восемь мы уже начинали трудиться. К 10 часам добрался до Варшавского Музея, по нашему, изобразительных искусств. Здание большое, коллекция маленькая. Здесь и польское искусство, и иностранное. Но, конечно, никакого сравнения с нашими столичными Третьяковской галереей и музеем имени Пушкина (про Эрмитаж лучше не вспоминать). Хороши Матейко, Гиримский. Еще ряд картин ничего, интересные, Вейс (вроде импрессионист). Современного искусства нету. И совсем безобразие - нет продажи музейных репродукций.
Из музея пошел искать знаменитую Варшавскую сиренку - символ Варшавы. Нашел. Она немножко улыбается, симпатичная. Посидел с ней на скамеечке, прощаясь с ней, с Варшавой, с Польшей... Подкатила машина, вылезли эдакие холеные до противности, из благополучненьких: он, она, дочка, собачка. Собачка вырвалась, было на свободу - отлупили. Таки испортили мне встречу-прощание с Сиренкой. Ушел. Эти благополучные мещане начали отравлять мне удовольствие от поездки еще в поезде (русская полячка). К счастью их попадалось на моем пути немного, точнее, дел я с ними не имел. Еще полюбовался на Вислу... Подошел старичок, заговорил по-польски, очень шамкая. Я, конечно, по всем правилам:
- Пше прошем, не разумею по-польски.
А старичок, такой благообразный, прилично-интеллигентный на вид, спрашивает меня по-русски как Польша, как Варшава
- Очень нравится
- А как польские девочки?
- Нравятся теж.
- Ну и как вы с ними?
- Любуемся.
- И только? Можно и (он сказал непонятное польское слово и при этом очень понятно похлопал и погладил себя по ягодице)
- Нет.
- Не-е-ет? Ну, тогда поживите подольше - они вас (и он жестом продемонстрировал, как они затащат меня в свои сети).
- Я завтра уезжаю.
Очень он мне посочувствовал... Видно не случайно варшавяне так любят Париж и называют Варшаву Маленьким Парижем. У поляков чрезвычайно силен культ женщины: начиная от девы Марии, Сиренки, Ники и до проституток. Это видно на каждом шагу.
-----------
Поляки без конца употребляют "НО" (вроде нашего "ну", "вот"), ТАК (аналог русского "да").
---------
В нашей компании русский язык вроде эсперанто: поляк и немец= немецкий+русский; поляк и болгарин=русский; поляк и венгр=русский; болгарин и венгр=русский; венгр и немец=русский, немецкий; болгарин и немец=немецкий, реже русский; немцы со мной=смесь русского и английского; с остальными я говорил по-русски. Ловлю себя на том, что начинаю орать, несколько коверкать слова и фразы, автоматически полагая, что чем громче, тем понятнее. Геолог Томчик, как в том анекдоте, полагал, что он говорит по-русски, говоря по-польски и сильно коверкая слова (это мне объяснила Ядзя - они всегда втихомолку хохотали, когда Томчик говорил «по-русски»). И мы понимали друг друга. Вывод - нужно научиться свободно говорить, как минимум, по-английски, если хочешь, чтобы тебя действительно понимали в любом обществе. И, как это не прискорбно, придется обзавестись галстуком.
Вечером Большой театр Варшавы - это чудесно. И снаружи, и внутри театр великолепен. Не роскошью, а архитектурой, стилем, красотой, строгостью и одновременно нарядностью. Зал замечательный. Потолок - стилизованная поверхность Луны или небосвод, но белого цвета. Никаких наляпанных роскошных украшений типа московского Большого ни в зале, ни в фойе, ни в вестибюле. Очень просторно. Воздух чистый, хотя курят везде, отвратительно воняющих курилок нет. Ряды в зале не теснятся. Занавес красиво открывается вверх и в стороны. Театральный музей - эффектные костюмы разных постановок. Слушали "Проданную невесту". Слабо. Главные герои (Маженка и Еник) просто плохие. Маженка - типично русская певица - толстуха. Вот уж не думал, что в Польше есть такие актрисы. У них даже и комбинаций больших размеров нет в продаже. И куда делся польский юмор? Ведь опера комическая, а идет очень канонически, "неподвижно", нудно. Только в третьем акте чуть прорезалось в сцене с цирком и Вашека с циркачами. Сват и Вашек играют много лучше главных персонажей. Но все компенсировало колоссальное удовольствие от самого посещения театра. Праздник!
Мирек отвез меня в гостиницу. Посидели, поболтали "на дорогу" у меня в номере, угощать, к сожалению, уже нечем... Около 11 звонок - объявился Петя. Как всегда, учудил - не явился в театр. Бедный пан Малковский опять волновался. Теперь уже вчетвером сидим болтаем. Хоть и очень хочется домой, а расставаться грустно. Подговариваю всех провести вместе отпуск в Польше-Венгрии-Болгарии. Надеюсь, разрешат мне такую поездку. Обойдется рублей в 300 с дорогой на двоих. Мечты-мечты. С тем и расстались. Завтра утром еду домой! Пан Малковский приедет в 7.15, чтобы проводить меня. Неугомонный человек. Неудобно перед ним. Зайдет и Петя. Он - "последний из Могикан" - улетает завтра вечером в Софию. ВСЕ!
Впрочем, не все. Все будет, когда 17-го окажусь дома!
16 сентября . 7 утра. Звонок. Петя. Встаю, быстренько собираюсь. Пан Малковский уже здесь. 7.20 - мы в той самой кавярне, где все так дико дорого. Слегка завтракаем, отдаю остатки злотых... Мелкий осенний дождь. Грустно и грустная погода. Маршалковска улица - памятник Дзержинскому, памятник солдату... Гданьский вокзал. Немножко ждем, пока пан Малковский покупает перронные билеты. Подходит поезд Берлин-Москва. Мой вагон N10 Варшава-Москва цепляют здесь. Очень грустное прощание. От души желаю скорой встречи и с Малковским, и с Петей. Целуемся с Петей. Очень хочу его видеть в Москве, у себя дома. Черт с ним, напою его, сколько влезет водкой, коньяком, лишь бы приехал. Это - Болгарский Глеб. И пьет, и видать бабник, и хороший парень, и товарищ. Сплошные противоречия.
...Долго машем друг другу, поезд очень медленно идет, идут провожающие, вот уже видна только высоко поднятая машущая рука Пети и салютующий зонтик пана Малковского... прощай Варшава! Нет, ДО СВИДАНИЯ!
Хмурый вид в окно вагона... Со мной в купе три корейца. Почти не говорят по-русски. Радуюсь проводнику - свой и говорит по-русски. Наконец, Брест. Вышел. Пока переставляют вагоны на другие колеса (наша колея шире европейской) есть время, я ловлю такси - и в Брестскую крепость. Посмотрел на то, что от нее осталось. Помимо прибранных руин нужен и памятник... Шофер говорит по-русски! Как-то непривычно. Проехались по городу и вернулись на вокзал. Поезд еще "не готов". В киосках тоже говорят по-русски. Не нужно к каждому слову добавлять пан, пане, пше прошем, дзенькую бардзо и т.п. Свой брат россиянин не привык (или отвык?) к такому политесу. С удовольствием смотрю, как в буфете наворачивают, заправляя все хлебом. Я ДОМА! Теперь скорее к Ренуське.
